Хьюстон, 2030: Нулевой Год - Страница 10

Да, это была отличная неделя. К последнему дню мероприятия, Марк уже почти убедил себя, что жизнь каким-то образом вернётся в «нормальные» времена, и станет такой, как была до Обвала. Затем, праздник закончился, а реальность – вернулась. По дороге домой, он завернул на большую барахолку в центре Хьюстона, чтобы обменять чёрный деловой костюм на две подержанные школьные формы. Его дочери, Саманта и Памела, как раз должны были пойти в школу, и эти формы нужны были срочно. А костюм Марку с тех пор больше ни разу не понадобился.

Немного освежённый душем, Марк вернулся в гостиную и принялся поглощать принесённый Клэрис холодный ужин. Сегодня в домашнем меню были стейк из соевого творога, поджаренные овощи и початок отварной кукурузы.

— В вечерних новостях, отец. Снова двойное убийство? — как бы невзначай заметил Уильям. Давешняя огородница с видеокамерой постаралась, подумал Марк.

— Да, опять.

— Телезвёзды! Рисси сказала, что вы трое: ты, сержант Алекс и та девушка из лаборатории – выглядели очень даже круто на ТВ! Прям как настоящие сыщики. Но, говоря по правде, до настоящих «про» из сериала «Расследование преступлений: Майями» вам ещё расти и расти, — Шутки у Уильяма получались плохо, но это не останавливало его попыток.

— Когда ты служил в Венесуэле, — невпопад спросил Марк, — Ты не встречал там солдата по имени Ник Хобсон? Он тоже в Инженерных Войсках был.

— Лично – нет, но имя слышал, кажется. Я думаю, он ещё до моего прибытия уволился. Подорвался на мине, или что-то в том же духе.

Уильям почесал свой вытекший левый глаз короткой культяпкой левой руки, затем сделал тщетную попытку дотянуться той же культёй до пустой правой глазницы. Ему ампутировали правую руку по самое плечо, и там культя отсутствовала начисто.

Уильям всегда был очень независимым. Когда ему исполнилось пять, он торжественно заявил всем, что его нельзя больше звать «Вилли», «Билли» или «Беби-Би». Ничего подобного! «Я скоро в школу пойду,» — объяснил карапуз поражённым родителям: «Я вам больше не беби!» «Билл» – только такое сокращение имени он ещё готов был слышать. Даже от мамы с папой.

Два года назад Марк и Мэри были сильно огорчены, когда в один прекрасный день сын заявился домой и объявил, что его подружка Клэрис беременна, и поэтому они решили пожениться. Он и разговаривать не стал о возможности аборта. Не то чтобы Марк сильно настаивал. По закону штата Техас 2025 года, прерывание здоровой беременности приравнивалось к убийству первой степени. Будучи агентом ФБР, Марк просто не мог отправить будущую невестку к нелегальному абортмахеру. Оставалось только попробовать сделать процедуру в одном из штатов, где аборты пока ещё не запретили. После изучения Интернета, Марк обнаружил, что ближайшее место, в котором аборты были одновременно легальны и относительно безопасны, находилось в Калифорнии.

К тому же, и поздновато было уже: Клэрис ожидала ребёнка через три месяца. «И какого чёрта ты молчал пол-года?» — посетовала Мэри.

«Как будто я не знал, что вы двое мне на это скажете,» — ответил Уильям: «Я вообще не прошу у вас разрешения. Свадьба будет по-любому. Причём, если вам не нравится, что Клэрис будет жить тут у нас, мы найдём себе другое место.»

Девушка Уильяма была сиротой, потерявшей обоих родителей и двух братьев в 2023 году, во время очередной эпидемии птичьего гриппа, и жила у каких-то дальних родственников, практически в роли бесплатной прислуги. Марк пожалел её, и, скрепя сердце, одобрил брак, думая про себя, что это худшее решение, которое он когда-либо делал в жизни. Ранняя женитьба Уильяма плохо подходила к планам Марка на будущее. Его старший сын, был, безусловно, талантлив, и мог сделать неплохую карьеру, даже в трудные времена после Обвала.

У них была скромная свадьба, после которой Клэрис, уже с сильно округлившимся животиком, переехала жить в дом Марка. Она оказалась весёлой и лёгкой на подъём, и притом довольно хорошим кулинаром. Главное, что вопреки опасениям Марка, Клэрис и Мэри были в отличных отношениях. Через два месяца после свадьбы, Клэрис родила здорового мальчика, которого назвали Дэйвидом, в честь отца Мэри. А чуть позднее Уильяма призвали на военную службу. Он оказался в Инженерных Войсках и должен был отправиться в учебный лагерь в Форт-Уорт. Марк припомнил, как Уильям прощался с ними у военного автобуса. Он держал на руках маленького Дэйви, и улыбался. «Три года в Инженерных войсках,» — сказал он тогда: «Инженерные войска – это не какая-нибудь пехота! Не волнуйтесь за меня, вернусь живой и здоровый, вот увидите.» Кто мог знать, что скоро у молодого человека не останется глаз, чтобы видеть сына, и не будет рук, чтобы его держать?

После начального обучения в Форт-Уорт, Уильяма вскоре отправили на войну – в Венесуэлу. Соединённые Штаты обороняли последние работающие нефтяные месторождения от нападений местных партизан. На четвёртый месяц после прибытия, Уильям подорвался на мине-ловушке, установленной на арматуре одной из нефтяных скважин. Шлем и бронежилет спасли сапёру жизнь, но он был тяжело ранен осколками.

Его эвакуировали в плавучий госпиталь в порту Каракас. Госпитальное судно было переделано из бывшего круизного лайнера и носило гордое имя USNS «Санта Лючия». Неофициальное название, которое дали этому плавучему госпиталю в войсках, было «Карибский Мусоровоз». Он был специально предназначен для солдат срочной службы с тяжёлыми ранениями. Тех, у кого не было шансов вернуться в действующую армию, и которые стали поэтому армии не нужны. На борту проводилось только «социально-оптимальное лечение», чем-то похожее на полевую хирургию времён Первой Мировой: радикальные калечащие операции, никаких антибиотиков, и почти никакой восстановительной терапии. Тратить дефицитные антибиотики на тех, кто по-любому останется инвалидом? Нет, это аморально и расточительно. Общество не может позволить себе такую роскошь. Дорогие лекарства использовались в других госпиталях – для счастливцев с лёгкими ранениями, которых можно было вылечить для повторного использования на поле боя.