Хьюстон, 2030: Нулевой Год - Страница 128

128

— Ты о том, что девушек начнут в том году в армию призывать?

— Это тоже. Но это, пока, не массовое явление. А вот тебе массовое. Правительство заставляет баб рожать. Как можно больше, так?

— Насколько я знаю, никто никого не заставляет.

— Ага. Таки и не заставляет? Аборты – запретили! За аборт теперь срок дают. И доктору, и пациентке – по пятнадцать лет в лагерях. Втрое больше, чем за преднамеренное убийство. Пилюли от залетов – запретили. Гондоны – не запретили ещё пока, да только где ты их теперь купишь? Где у нас этот секретный магазин? Ась? А по закону: девочка в четырнадцать, как твоя Сэмми, к примеру, – считается половозрелой особью. Хоть трахайся, хоть рожай, хоть замуж. И в проститутки можно – все пути у нас открыты. Вот, Марк, мне Сэмми тут кивает. Хочет сказать, что она уже… Нет, она пока ещё не то, что ты подумал. Пока – просто половозрелая особь. По закону. Просекаешь? Это же программа размножения! Всё устроено так, чтобы у правительства было побольше мяса! На будущее.

— Ладно, аргументы принимаются. Кто будет возражать? Что ещё расскажешь?

Похоже, переговоры зашли в тупик, и обе стороны просто тянут время. Марку тянуть время было выгодно. Он сказал Тому и Натали, что пойдёт на завод Штольца и вернётся в Участок через час-полтора. Час с небольшим уже прошёл, скоро его хватятся. Если шоссе Беамонт ещё не затопило, на пикапе сюда приедут за пятнадцать-двадцать минут. А вот, чего ждёт «Мясник» – было неясно.

А «Мясник» продолжал, — Давай дальше. От мальчиков и девочек, то есть предметов одушевлённых, перейдём к неодушевлённым. На твою улицу, Марк, разборщики давно наведывались? Что на этот раз вам там стало «не нужным»? Столбы, трубы, провода? Мачта для антенн мобильной связи? Детская площадка? Чей-то забор? Чья-то веранда? Вон, Штольц и компания даже помойку почти всю в реакторы затолкали. Чтобы выдавить из мусора ещё немножко бензина! Я тебе точно говорю: Америка – это сейчас такая огромная мясорубка. И правительство крутит, крутит, крутит ручку. И нас – в эту мясорубку. Только не всех сразу. Небольшими, удобно управляемыми группами. Не более ста человек за один оборот. Делает из нас гамбургеры. Чтобы этим сукам в Вашингтоне было чего жрать! Но пока правительство до меня доберётся – я-то своё съем! Свою порцию человечинки.

Снова раздался стук. Он мне просто зубы заговаривает, вдруг догадался Марк. «Мясник» вёл этот разговор не потому, что ему нужно было тянуть время. И уж, конечно, не потому, что ему хотелось облегчить душу перед следователем из ФБР. На самом деле, он пытается что-то сделать потихоньку с тем фонариком. С фонариком, который он схватил с верстака перед тем, как вошёл в котельную! Но потихоньку у него не получается – ножа или отвёртки, наверное, под рукой не нашлось. Поэтому он и колотит его чем-то. Дался ему, чёрт возьми, этот несчастный фонарик!

Марк переполз к правому окну и снова высунул самодельный «перископ». Так и есть. Бомбы номер два и номер три были обмотаны чем-то вроде тёмно-зелёной пластиковой верёвки для сушки белья. На фоне покрытого подтёками мазута и химикатов металла шнур был не особенно заметен, поэтому он и не увидел это сразу. «Примакорд». Один в один, как бельевая верёвка. Только – со взрывчаткой внутри. Как же я, идиот, сразу не догадался! Не надо было спать на контр-террористических брифингах. Тут он разглядел, что слева в нижней части реактора номер три к шнуру была прикреплена маленькая блестящая штучка, а от неё уходили в сторону котельной два проводка. Детонатор.

Подожди. Та жестянка, на столе. Один тумблер со пометками «вкл.» и «выкл.» Второй тумблер, с пометками «плюс» и «минус». И кнопка с пометкой «3 сек.» Это же – самодельная взрывная машинка! Причём, конкретно, для детонатора «Три-Сэйф»! Точно, как Фредерик тогда объяснял во время их попойки: положительный импульс, три секунды, отрицательный импульс, три секунды…

Банг! Стекло импровизированного «перископа» разлетелось, окатив Марка градом мельчайших осколков. Марк перекатился к левому окну и поднял с пола кусочек стекла. Приделывать стекло к ножке от табурета больше не было времени. Прижавшись спиной к стене, он осторожно встал на ноги рядом с окном, и держа осколок у нижней части рамы, снова посмотрел на отражение. Банг! На этот раз пуля ударила чуть ниже окна, пробив основательную дырку. Если бы лежал на полу, получил бы пулю точно в лоб.

Теперь сторожу нужно было перезарядить обрез. Марк резко прыгнул в проём окна, встал в «стойку Уивера» – удерживая «Глок» обеими руками, правый локоть чуть согнут и толкает пистолет вперёд, левая кисть поддерживает правую снизу. Задержав дыхание, он совместил мушку с блестящим детонатором. Фредерик говорил, пока детонатор не «активирован», от пули он не взорвётся. Насчёт того, взрывается ли от пули детонационный шнур, Марк не был уверен. Вроде, не должен. Иначе, не имело бы смысла делать безопасные детонаторы. Первый выстрел пришёлся на фут выше детонатора. Отсутствие практики сказывается, подумал Марк. Он снова прицелился, на этот раз несколько ниже и нежно, как учили в тире ФБР, нажал на спусковой крючок. «Выстрел должен быть неожиданностью для Вас», — любил повторять инструктор. Вторая пуля чиркнула по корпусу реактора совсем рядом с целью, выбив фонтанчик искр, но детонатор остался цел.

Краем глаза Марк заметил, как рядом с кирпичной стенкой резко вскинулось дуло обреза. Слегка повернувшись, он послал пулю в сторону «Мясника». Он не целился, поэтому выстрел пришёлся гораздо ниже цели, выбив из раскисшего грунта ошмётки грязи. Однако и «Мясник» не ожидал этой пули. Обрез ударил наугад, и пуля с диким визгом срикошетировала об оцинкованную крышу офиса. Марк отскочил от окна, и как раз вовремя: раздался второй выстрел обреза. Тяжёлая пуля ударила в стенку примерно там, где могла бы быть голова следователя. Он снова встал в «стойку Уивера» и прицелился в детонатор. Выстрел опять был неудачен. Попасть в тоненькую трубочку, толщиной с шариковую ручку и длиной меньше трёх дюймов [прибл. 8 см] с расстояния в пятнадцать ярдов [прибл. 14 м] – это как свечку пистолетным выстрелом погасить. Даже когда Марк был молод и стрелял в тире каждую неделю, такой «высший пилотаж» был ему недоступен.

128