Хьюстон, 2030: Нулевой Год - Страница 83

— И вы – пошли к Джо?

— А куда было деваться? Соседи утром вызвали Полицию. Те приехали, всех опросили. Фотографии чикали. Мазки брали на анализ. Знаете… оттуда? Но потом сказали, что тест про ДНК делать не будут – дорого. В общем, на другой день мы пошли к Джо. Милли, Берти и я – Джо не посмотрел ваще. Позвал своего шестёрку, говорит: отведёшь этих глистов на Кучу и продашь «тряпичным баронам». Всё равно, заскоко. Знаете, заскоко он нас продал? Всех троих – за тыщу долларов. Но у «баронов» – не на всю жизнь, так? Им ведь взрослые пофиг. Как исполнится тебе четырнадцать – тебя нам нинада, гуляй. На меня – у Джо были планы. Типа: когда я подрасту, то в бордель.

— А Амелия?

— Амелию Джо оставил в борделе. Домой её поначалу ваще нипускали. Потом она стала с пузом. В смысле: забеременела. Джо похохотал, сказал вот говно! Извините, сэр. Это он так сказал. Отвели её к какому-то там доктору. И доктор из неё беби вытащил! Мел так и сказала: по кусочкам разорвал, и вытащил. А потом, что-то там у ней вырезал. Короче, чтобы детей больша ваще небыло. Джо, такой: ты, Мел, понимаешь, что попала на всю жизнь? Я, сказал, за тебя стока бабок заплатил, тебе стока низаработать. Но после операции её из борделя стали отпускать. Сказали: теперь она уже «порченная» внутри, не убежит. Потом Джо Мел так сказал: твоя Джасси уже большая девочка, нечего ей на Куче ковыряться. Давай, говорит, вали к «баронам», скажешь им: Джас пойдёт в мой бордель. Типа, Джо приказал. «Бароны» против Джо не пойдут, так? Короче, хотели меня научить, чтобы я была у Джо в борделе. Меня бы тоже проституткой сделали, но мне очень повезло.

— Повезло?

— Ну да, повезло. Аккумулятор взорвался. Помните, Вы меня встретили, тогда, второй раз, на Бирже, я была вся в ранках от кислоты? Я ещё соврала, что меня зовут Амелия Хан, и мне четырнадцать? Мел привела меня к Джо. А я такая с белым глазом, и вся в пластыре! Джо поглядел, говорит: мне такое говно ваще нинада… Извините, сэр. Это Джо так сказал. Короче, сказал: такое го… в общем, нинада. Мне, сказал, ваще похер, чего ты будешь по-жизне делать. Вали, сказал, обратно на свою говняную Кучу, ковыряйся дальше. А я от него шла, и прыгала от радости. По мне, так лучше говно… простите, сэр… Дерьмо голыми руками из сортиров выгребать, чем к Джо в бордель…

Ничего себе, что этой девочке пришлось пережить, подумал Марк. Для неё даже потерянный глаз – называется «повезло»! Больше всего ему сейчас хотелось отправиться к Джо Во и испытать на этом ублюдке служебный пистолет. Вдруг эта штука ещё стреляет?

— Ну, а дальше что было?

— Ну, дальше стало ваще полегче…

К ним подбежал запыхавшийся Родриго. В левой руке он держал банановый лист с четырьмя рисовыми колобками, а в правой – рацию. Сунув лист в руки Жасмин, он доложил, отдуваясь, — Нам только что передали общий сбор. Какое-то большое происшествие: три трупа, пятеро покалечилось. Короче, я побежал.

— Мне надо туда с Вами, сержант? — предложил помощь Марк.

— Да нет, спасибо. Это не юрисдикция ФБР, по всякому. Обычное дело, что-нибудь такое тут каждый день. Сами разберёмся. Я только заберу свой колобок. Не доел по дороге, когда рация заверещала… Он подхватил чуть надкушенный колобок с бананового листа и помчался в направлении свалки. Опять сержант переволновался, подумал Марк. С такой нервной работой так легко набрать лишний вес!

— Хотите рисовый колобок? — предложила Жасмин. Марк нерешительно взял с листа угощение. Странно, но запах свалки куда-то исчез. То ли на дамбе его относило ветерком, то ли Марк уже так этим запахом пропитался, что обоняние отказывалось его регистрировать. Колобок оказался вкусным. Ещё бы, время за полдень, а я с утра не ел, подумал Марк.

— Ты, Жасмин, сказала, что стало полегче.

— Да, полегче. Когда меня обожгло… В смысле: из аккумулятора, наша тётушка Кун… Она мне никакая не «тётушка», ваще. Это у «баронов» так называется: они там все «дядюшки» и «тётушки»… Короче, тётушка Кун дала мне жестянку из-под консервов и сказала: на Биржу чтоб ни ногой. Увижу – по голове настучу. Ты теперя у нас покалеченная, вот те плошка, иди и проси милостыню. У «баронов» так заведено. Если кто покалечился, они его на Биржу ваще ниставят. — Ну да, подумал Марк. Это испортило бы им всю конспирацию. Вот к примеру, три года назад, если бы у той женщины было три девочки, и одна из них с бельмом от ожога, он бы, без вопросов, отправил пройдоху-«тётушку» в кутузку.

— Ну, я ходила с плошкой какое-то время, — продолжала рассказ Жасмин. — Но мне подавали плохо. Я же не инвалид войны. Руки-ноги на месте. Кто мне подаст?

«Скажи нищим НЕТ,» — вспомнил Марк лозунг на плакате «Пути Спасения».

— Тогда я пошла на Биржу. Сама по себе. А что мне эта дура Кун ваще сделает? Она меня даже не догонит! Ну, и мне как-то сразу повезло. Меня наняла одна леди. Они там раскапывали гниль-ямы. Знаете, сэр, что это такое?

— Только сегодня узнал. Сержант рассказывал. Это как гнойник под землёй?

— Сержант точно сказал: как гнойник. В общем, им нужен был кто-нибудь: очень лёгкий и очень смелый. Чтобы ходил и не проваливался. А я тогда была лёгкая, как пушинка.

— И очень смелая?

— Не-а. Я ваще боялась, до-усра… Сильно боялась, короче. Вы извините, сэр. На Куче у нас такие слова говорят! Но я-то знаю, что это слова плохие, и говорить их ваще нинада! Да, вот, я сильно боялась, но никому не говорила, что боюсь! А они мне сделали лыжи. Знаете, такие доски на ноги, чтобы ходить и не проваливаться? И я стала работать у них в артели. А потом та леди сказала: ты, нам, Джас, очень нравишься, и работаешь ты хорошо. Оставайся у нас. Они и бумагу тогда подделали, что мне уже четырнадцать. Платят в артели нормально, так что мы с Мел и братиков вытащили. Из этой дурацкой бумажной мастерской.