Хьюстон, 2030: Нулевой Год - Страница 26

— Бензопильщик?

Безногая снова глубоко затянулась. Видно было, что марихуана сильно подействовала на неё: речь становилась всё более и более несвязной.

— Ага, на «Мусоровозе» так всех хирургов называли. Какой-то остряк придумал, и пошлó. Как в каком-нибудь старом фильме ужасов… Типа: маньяк с бензопилой. Бу-хо-хо-хо! Кто здесь у нас раненый? Этот? Без проблем! Вжик – одна нога! Вжик – вторая! Вжик-вжик! Руки тоже! Нафига ему руки, правда? Так, медсёстры, этот готов, унесите! Сле-е-едующий!

Девушка-официантка принесла Марку и Киму заказанный ленч и начала расставлять тарелочки на столике. Она ничего не сказала, но посмотрела на безногую с явным неодобрением.

— Не обращайте внимания на мой трёп, джентльмены. Это всё от травки! После травки я всегда несу всякую чушь. Забавно, да? — Её папироска уже догорела почти до самых пальцев, и она потушила окурок о бетон.

— Ладненько, не буду вам мешать поглощать ваш ленч. Спасибо за денежку, за папироску и за разговор… Я дальше пойду… То есть поеду, ха-ха-ха… «Мы едем, едем, едем, в далёкие края…» — она взгромоздила обрубок своего тела на скейт и пристроила спереди красное ведёрко «Пути Спасения» — Ну, пока!

— Увидимся, — ответил Ким. Безногая помахала им рукой и стала пробираться между столиками. Некоторые посетители бросали в ведёрко пожертвования. Затем девушка выкатилась на дорогу и двинулась к следующему придорожному кафе.

— Симпатичная, — заметил Ким, глядя ей вслед.

— Она была бы ещё симпатичнее, если бы ей ноги не отпилили, — заметил Марк и принялся за еду. Рассказ безногой произвёл на него гнетущее впечатление. Воображение нарисовало Марку одну из его дочерей, Памелу либо Саманту, без ног, сидящую на скейте, так же, как эта вот девушка-инвалид. Долбаные генералы, подумал он, за девчонок принялись. Как будто им убитых и искалеченных парней не хватает!

— Не знаю, как в других местах, сэр. Здесь, в трущобах, в каждой третьей семье: либо погибший, либо калека с войны. Зачем нам так много локальных войн, да ещё и одновременно? Поразительно, как Соединённые Штаты усей Америки умудрились так обосраться за такое короткое время.

— На нашей улице – такая же история, — кивнул Марк, — В каждом третьем доме. Просто напасть какая-то! Призывают парня в армию. Год-полтора – и возвращается калекой. Я тебе про моего Уильяма рассказывал уже, так?

— Да, сэр. Как Ваш сын справляется, кстати?

— Да он в порядке. Если честно, я думал, что будет значительно хуже. Нам ещё относительно повезло. А то – бац! И вместо парня, приходит письмо. И посылочка с медалькой. Посмертно. Хорошо ещё, что хоть кто-то умудряется вернуться домой целым и невредимым… Тебе сколько лет? Двадцать четыре – двадцать пять? Ты помнишь, какая жизнь была до Обвала?

— Классная была жизнь. Как шоколад. Может, потому, что я ещё маленький был тогда. Первый кризис я вообще не помню – мне три года было, — ответил Ким, также принимаясь за «тубу тиге».

— Да и кризис два-ноль как-то не очень нас затронул. Мой отец был управляющим филиала банка, мама – аудитор. Оба работали в сфере финансов и делали хорошие деньги. Мы жили в Чарльстоне, Западная Вирджиния. У нас был огромный особняк, и райончик, что называется «для людей с доходами гораздо выше среднего». Мы с братом учились в шикарной частной школе. Школа только для мальчиков. Пиджаки, галстуки и соломенные шляпы с шёлковыми ленточками на английский манер – вот такого типа была школа! Банк, где работал отец, был национализирован и выжил. Папа не только работу не терял – получил повышение. После Кризиса два-ноль, мой родители решили, что мы будем делать альтернативные инвестиции. Вот и всё, что я знал про оба кризиса.

— Альтернативные инвестиции? А во что?

— Отец заезжал в «Уол-март» три раза в неделю и закупал еду. Консервированная фасоль, мясные консервы, макароны, мука, сухое молоко… Этой лабудой он заполнил весь подвал. Одной туалетной бумаги была, не поверите, – целая полка! У нас были автономный электрогенератор и две бочки бензина в гараже… Сейчас я думаю, что мой папа как-то знал, что начнётся Обвал.

— Ну, и помогли вам эти ваши инвестиции?

— Ни хрена… Как Обвал начался, мои родители сразу потеряли работу, но это не было большой проблемой: в магазинах всё равно были только пустые полки. Мы начали потихоньку юзать то, что хранилось в подвале. Две-три банки консервов в день. Папа рассчитал, что у нам хватит по крайней мере на четыре года… Хрен там! Два месяца спустя, нас ограбили.

— В смысле: как банки грабят?

— Ну да. Под дулом пистолета. Может быть, соседи узнали о наших запасах, и стало им завидно, кто знает? Грабителей было шесть. Две бабы, четыре мужика. Отец пытался им помешать, так его застрелили. Прямо на лестнице в подвале…

— Чёрт!

— Они заперли меня и моего братишку в туалете наверху, и сказали маме, что отправят нас вслед за отцом, если она не будет помогать. Ну, она и помогала. Они грузили наши вещи в наши же машины… У нас две машины было: внедорожник отца и компакт «Дэу» у мамы. Грузили, потом двое или трое из них уезжали куда-то и приезжали назад без вещей. Заправлялись нашим же бензином из бочек. Не знаю, они это всё продавали или прятали для себя. А потом они уехали. До сих пор не пойму, почему они нас не застрелили под конец. У нас не осталось ничего, только диван и пустые шкафы. Они во внедорожник не поместились.

— В Полицию звонили?

— Конечно. Они помогли. Направили труповозку, чтобы увезти тело отца в морг. Всё.