Хьюстон, 2030: Нулевой Год - Страница 91

«Что, папа?»

«Твои резиновые сапоги, Саманта…»

«Но, пап?!»

«Всё в порядке. Совершенно неофициально, я даю тебе разрешение работать на заводе у мистера Штольца без сапог. Но, если мама спросит, этого разговора у нас с тобой не было. Вам всё ясно, юная леди?»

Саманта просияла мегаваттной улыбкой, и ответила, как когда-то учил её Марк: «Не припоминаю, о каком таком разговоре Вы вообще толкуете, сэр!»

«О, я вижу влияние ФБР,» — засмеялся Фредерик.

«Однако, Саманта,» — продолжил Марк: «Это разрешение действует только на заводе мистера Штольца! Вот, конкретно, на этом дворе, ясно? Если ты идёшь за пределы завода, особенно на полигон, пожалуйста, обувай сапоги! Обещаешь?»

«Обещаю, папочка! Ясное дело!» — У неё, естественно, совсем не было намерения обуваться и за пределами завода, но что Марк мог с этим поделать?

Фредерик начал объяснять Марку что-то о технологическом процессе: как отсортированную и нарезанную пластмассу загружают в бомбу, как варят её в щелочной среде, пропуская через смесь пар при таком-то и таком-то давлении, как затем нейтрализатором изменяют водородный показатель, рН, и так далее. Он даже попытался рисовать для Марка какие-то формулы, но Марк не слушал. Вместо этого, он исподволь наблюдал, как Саманта пересекла двор. Вот она остановилась и сказала что-то рабочим возле первого реактора. Вот она уверенно поставила босую ножку на ржавую трубу мостков и, задрав голову, завела разговор с молодым человеком в шлёпанцах, стоявшим вверху на мостках над распахнутым загрузочным люком бомбы со шнорхелем во рту…

Таки-так. У нас намечается ещё одно сражение Домашней Гражданской Войны, подумал Марк.

Глава 18

Прежде всего надо для битвы придумать хорошее кодовое название. Назовём-ка мы её так: «Мама, я Хочу Работать у Штольца». Сегодняшняя неудачная попытка обуть Саманту в резиновые сапоги была не более чем разведкой боем. Утренняя штыковая атака «Северян» после полудня была успешно отбита «Южанами». Командирша «Южан» будет до самого вечера наслаждаться победой, как настоящая не-неженка разгуливая босиком по «тако-о-ой мягкой» грязи. А разведывательный батальон «Северян» под командованием Марка был разбит, и командир решил, что лучше отступить на исходные позиции для переформирования, а начальству отписать, что ничего не случилось. Основная битва была ещё впереди.

Как Санта-Клаус с его двумя списками: «послушных» и «непослушных» ребятишек, Мэри держала в голове списки «как принято» и «как не принято». Если надо выйти из дому, надо одеваться «как принято»: одежда должна быть почти новой и совершенно чистой. Футболка, великолепно выстиранная и отглаженная, однако с небольшим неустранимым пятнышком или с крошечной дырочкой на видном месте, считалась пригодной для дома, но её нельзя было надеть для выхода из дому. Причём куда угодно, даже в тренажёрный зал. А уж если пятно или дырочка превышали некий критический размер, футболка попадала в категорию «как не принято», и с ней надо было как можно быстрее расстаться. До Обвала, около торговых центров стояли такие специальные контейнеры для пожертвований. «Одежда для Бедняков». А ещё, можно было оставить ненужную одежду перед благотворительными магазинами «Трифт Стор» «Армии Спасения». Представители среднего класса чинили только по-настоящему дорогие вещи: меховые манто и тому подобное. Даже стандартные чёрные костюмы сотрудника ФБР рассматривались как расходный материал, и их не стоило чинить. После шести или семи циклов химчистки, надевать костюм становилось «не принято», и он заканчивал свою блестящую карьеру в контейнере для пожертвований. Ну и так далее. Прогуливаться босиком по пляжу было «принято». А делать то же самое в супермаркете было «не принято». Резиновые шлёпанцы-«вьетнамки» идеально подходили для похода в супермаркет, но были категорически «не приняты», если семья собиралась поужинать в ресторане. Если детям хотелось погулять в парке или сходить на детскую площадку «как принято», необходимо было обуться в пару кроссовок «Найк». Даже для посещения аквапарков два раза в год, у них была специальная «обувь для аквапарка» и специальные «костюмы для аквапарка». Конечно, как и всё остальное до Обвала, это было чрезмерно и расточительно.

Помимо списков «как принято» и «как не принято», была ещё и непреодолимая проблема выбора. До Обвала, у Марка в действующем гардеробе было почти пятьдесят рубашек, сорок или около того галстуков и десять поясных ремней. А ещё запонки, подтяжки и десять пар мужских туфель! Он никогда не мог сам одеться «как принято»! Наденешь сорочку и галстук, а Мэри говорит: «Дорогой, разве ты не видишь, этот галстук к этой сорочке не идёт?» Тогда он заменял галстук, только чтобы обнаружить, что именно этот галстук «не идёт» к сегодняшнему вечернему платью Мэри. А ещё у Мэри было пятьдесят пар вечерних туфель. Некоторые из них были предназначены под конкретное вечернее платье, и поэтому она доставала их из коробки раз в два года.

После Обвала, граница между «как принято» и «как не принято» начала исчезать. Некоторые из соседей Марка и Мэри вдруг вспомнили, что у них где-то в доме есть швейная машинка. Вечерние платья стали перешивать в повседневные. А затем начали шить и из всего остального, что попадалось под руку: все шторы, скатерти, салфетки и тому подобное, пошли на изготовление одежды. Со временем местные леди повышали квалификацию, и всего через десять лет после кризиса, одежда, произведённая в гаражах, а не на фабриках, была по качеству ничуть не хуже, чем импорт из Китая и Бангладеш был до Обвала. Во время самых тяжёлых лет сразу после начала кризиса, Мэри носила вечерние туфли на барахолку, одну пару за другой. Тогда пару дизайнерских туфелек на шпильках можно было обменять на подержанную армейскую футболку или на несколько фунтов свинины. Всё лучше, чем ничего… Но, несмотря на все эти перемены, списки «как принято» и «как не принято» оставались в силе! Чтобы выйти из дому, дети Марка и Мэри обязаны были снять эту вот, приобретённую на барахолке камуфляжную футболку с бóльшими дырками, и надеть вместо неё вон ту, приобретённую на той же барахолке камуфляжную футболку с меньшими дырками и двумя заплатками. Марк до сих пор безуспешно пытался выяснить для себя логику Мэри, по которой дырки в футболках переводили вещь из разряда «как принято» в разряд «как не принято». Вроде бы, размер отверстия играл какое-то значение, но надо было учесть и много других факторов: положение отверстия относительно пупка, было ли отверстие круглым или продолговатым, и так далее.